1974 год. В гостевом поединке против сантандерского "Расинга" каталонская команда побеждает со счетом 1:3. Хьюго Сотил, автор третьего мяча, забил 2500-й гол "Барселоны" в испанских чемпионатах.
Интервью Ракитича: "Гол в финале Лиги чемпионов на глазах у своей семьи — это самое прекрасное, что могло случиться"
Football.ua представляет перевод интервью одного из ключевых ныне игроков "Барселоны", а в прошлом — звезды "Севильи", Ивана Ракитича журналу World Soccer, в котором полузащитник вспоминает все главные вехи своей карьеры.
— Вы одержали победу в Лиге Европы вместе с "Севильей" и были признаны лучшим игроком матча в финале. В "Барселону" из "Севильи" Вы перешли по-хорошему: болельщики и клуб были рады за Вас, даже развернули баннер с надписью "Капитан, здесь всегда будет твой дом", когда Вы вернулись на "Рамон Санчес Писхуан". С "Барсой" Вы выиграли триплет, открыв счет в финале Лиги чемпионов. Потом Суперкубок УЕФА, где пришлось встретиться с бывшей командой: победа 5:4. Теперь Вы ожидаете второго ребенка. Впереди клубный чемпионат мира. Все это за 18 месяцев. Ах да, еще ведь была свадьба… с девушкой, которую Вы повстречали в первую ночь в Испании. Кто пишет сценарии к Вашей судьбе?
— Этот парень точно знает свое дело! Я просто не жду, пока в жизни случится что-нибудь конкретное. Всегда стараюсь хвататься за любые возможности, и, слава Богу, рядом есть человек, который за мной присматривает. Я живу ради футбола, делаю все возможное — и невозможное, — чтобы достичь успеха. Не назвал бы это работой, но трудиться приходится. Я очень горжусь собой, я счастлив и наслаждаюсь тем, что у меня есть: я в "Барселоне" — что может быть лучше? В нашей профессии приходится делать то, что мы любим больше всего, а делать это в величайшем клубе мира — просто чудесно. Я прихожу на работу с улыбкой и ухожу домой тоже с улыбкой. Я считаю, что нужно использовать все возможности на 100% и получать от этого удовольствие, ведь многие игроки хотели бы быть на моем месте. Очень важно достичь максимальных успехов в своей карьере, так как все может закончиться в любой момент: свернешь колено на лестнице — и уже никогда не будешь играть в футбол. Нет ничего приятней, чем наслаждаться игрой и победами; хочется делать это снова и снова.
— Вы говорите о том, чтобы хвататься за любые возможности, об амбициях и желании. Но по карьерной лестнице Вы поднимались постепенно: от "Базеля" к "Шальке", от "Шальке" к "Севилье", а потом к "Барселоне". Думаете, это хорошо, что Вы слишком рано не перешли в большой клуб?
— Некоторые игроки сразу попадают в гранды, и у них с этим не возникает проблем. Когда мне было 18, были предложения от "Челси" и "Ювентуса", но я не хотел уходить — подумал, что сначала лучше твердо стать на ноги в "Базеле". Перейти в большой клуб — это, конечно, интересно, но тогда мне хотелось играть за первую команду "Базеля". Потом были "Шальке", "Севилья", "Барселона". Наверное, так и надо было: узнавать что-то новое в каждом клубе — новые идеи, новых людей. Я везде чему-то учился, совершал ошибки, усваивал уроки.
— Если бы Вам нужно было выбрать самое важное из каждого своего клуба, что бы это было?
— В каждом клубе есть что-то особенное. В "Барселоне" я бы отметил ее грандиозность, величие. В "Шальке" — организованность: там внимательно относятся к каждой мелочи. В "Севилье" — страсть и любовь. А в "Базеле" — искренность, человечность, честность, которые люди проявляют там каждый день. Если бы все это можно было сложить вместе, получилось бы идеально.
— В Испании есть поговорка: "поезд проезжает станцию только один раз"; так что нужно успеть заскочить в него. Но к вам поезд заезжал снова и снова…
— Я не хотел спешить. С детства я болел за "Базель", так что хотел поиграть и добиться успеха в первой команде, а уже потом решить, что делать дальше. У меня был товарищ, Йонас Элмер, который выступал за сборную Швейцарии U-16 и рано перешел в "Челси". Теперь он выступает во втором или третьем швейцарском дивизионе. Может быть, если бы он остался… Каждый футболист должен верить в себя. Но мне-то сейчас легко говорить. Не говорю, что я сделал правильно, а он — неправильно, но я поступил по велению сердца. На все есть причины. Можно сказать: "Да, я играю за большой клуб, но мне не комфортно, я несчастлив". Я должен был решить сам за себя. Если мне нужен совет или помощь, то я попрошу об этом, но необходимо быть достаточно сильным и свободным, чтобы принимать такие решения в одиночку. В конце концов, если бы что-то получилось не так — это была бы моя ошибка.
— Непросто, наверное, было отказать таким клубам, как "Челси" и "Ювентус" в 16 лет. Тем более, Вы еще не знали, как сложится Ваша карьера — могли и соблазниться деньгами…
— Я всегда знал, что если все получится, то деньги придут сами собой. Тогда деньги могли бы мне помочь, но ненадолго. В 16 лет еще не знаешь, что тебе готовит жизнь, но я подумал: "Я счастлив здесь, всех знаю — клуб, президента". Это добавило мне уверенности. Я не представлял, что в 26 лет буду играть за "Барселону", просто хотел правильно начать свой путь. Не стоит делать сразу три шага вперед, чтобы потом отойти на пять шагов назад. Лучше ступать потихоньку.
— Не надо бежать впереди паровоза…
— Помню своего тренера в команде U-16 — Вернера Могга. В "Базеле" меня хотели перевести в команду U-18, чтобы я играл со старшими. Но Вернер сказал: "Иван, останься здесь со мной. Ты будешь капитаном, будешь самым важным игроком на поле, будешь развиваться и станешь сильнее, многому научишься. И потом ты будешь готов к переходу на новый уровень. Но спешить не надо". Мне это хорошо запомнилось. Он был прав. Мне пошло на пользу то, что я остался с одногодками. В том сезоне я просто взорвался: по-моему, забил 48 мячей в 17 играх.
— При этом Вы играли в полузащите?
— Да, центрального полузащитника. Я был капитаном. Мы выиграли тогда все, что можно. Я стал лучше: вытянулся; раньше был маленьким и не очень быстрым — да и сейчас тоже — но тогда я начал быстро расти. У меня даже спина и колени болели. Не успел оглянуться — и уже был самым высоким и сильным в команде.
— Размер имеет значение?
— В том возрасте такие мелочи важны. Ты чуть выше, чуть сильнее, чуть быстрее — и это уже заметно на поле. Есть талантливые дети, которые еще неразвиты физически, — на первых порах им сложнее. У нас был центрфорвард: в три раза больше меня, намного сильнее и намного быстрее — он был очень важным игроком. Но когда мы начали догонять его физически, то на общем фоне он уже не выглядел особенным.
— Страшно было расти так быстро, что болела спина и колени?
— Нет. Мне это нравилось. Я думал: "Иван, ты растешь, становишься мужчиной".
— Вскоре Вас перевели в первую команду…
— Кристьян Гросс взял меня на предсезонную подготовку в 16 лет. Это было будто награда, возможность посмотреть вблизи на работу команды. У старших все было по-другому, все отличалось — и в хорошую, и в плохую сторону. Больше характера, больше эгоизма, все намного серьезней. Проиграли игру с U-21 — ничего страшного. Но в первой команде совсем не так. Приходилось также постоянно следить за собой на публике, быть осторожным, чтобы не наделать глупостей.
— Старшие игроки видели в Вас конкурента?
— Об этом лучше спросить их самих. Я знаю, что такое иерархия, и пришел в старшую команду с уважением. Но я, конечно, понимал, что надо конкурировать с другими, если хочется играть. Было непросто, но сдаваться никто не собирался. Я верил в себя, и мне везло. В каждом клубе за мной кто-то присматривал. Поначалу это был Младен Петрич. Он был мне как старший брат, показывал все, учил, помогал, защищал. Он также говорил мне, если я что-то делал не так, присматривал за мной. В "Шальке" был Младен Крстаич. Очень важно иметь поддержку. Поэтому теперь я сам стараюсь быть ближе к молодым игрокам, особенно в сборной. В "Барселоне" все по-другому: сюда попадают уже готовые, целостные игроки.
А в "Севилье"?
— В первые два-три месяца в "Севилье" я стал лучше понимать всех иностранцев, попавших в свое время в "Шальке". Они смотрели на меня с таким выражением лица, будто говорили: "Что этот идиот пытается сказать?" У нас были игроки из Китая, из Японии, из Испании. Тогда я не понимал, как сложно жить, когда не можешь общаться с другими людьми. Вот когда попал в Испанию и не смог связать двух слов — сразу понял. Нужно было выучить испанский, чего бы это ни стоило. Новый язык — это подарок. Он важен не только для того, чтобы понимать партнеров на поле: "беги вправо-влево", — но и для формирования общего духа в раздевалке. Без общения это сложно сделать. Чего я только не пробовал. Смотрел телевизор, слушал радио — все, что угодно. Сначала мне переводил Ивица Драгутинович, но я также пытался по возможности всегда говорить с ним на испанском. Если стараешься, здесь это оценят.
— У Вас были и другие мотивы выучить испанский…
— Верно. Я встретил Ракель, мою будущую жену в свой первый день в Севилье. Я хотел познакомиться с ней любой ценой, так что пришлось выучить язык. Я прилетел, и спортивный директор уже ждал меня в аэропорту. Было 10 часов вечера, мы поужинали, и я отправился в отель возле "Писхуана". Нервничал и не мог уснуть, пошел в бар выпить кофе с братом. Кофе в полночь. Это вряд ли бы помогло! И моя нынешняя жена мне его принесла. Оставалось еще четыре дня до закрытия трансферного окна, мне постоянно названивали. Позвонили из одной команды, предложили прислать личный самолет, чтобы я поскорее подписал контракт, но я сказал моему брату: "Нет, я пообещал президенту "Севильи". Завтра подпишу контракт… и женюсь вон на той официантке".
— Вы ей об этом сказали?
— Попозже. Я жил в том отеле почти три месяца и пил кофе каждый день. "Un cafe con leche y una Fanta naranja, por favor". По-моему, я больше ничего не заказывал, потому что это все, что я мог выговорить. Приглашал ее на свидание, но она постоянно говорила, что не может из-за работы. В августе у нее, наконец-то, получилось. Мы поужинали и с тех пор не разлучаемся. У нас родилась дочка, ждем второго ребенка. Я как Джордж Клуни! Если в Голливуде снимут фильм обо мне, то он может меня сыграть; ну или Бен Аффлек.
— Теперь-то вы отлично говорите на испанском, даже с андалусийским акцентом…
— Через три месяца я уже мог общаться с людьми. Думаю, оно того стоило. Там и вправду говорят по-другому. С Хесусом Навасом или Хуаном Калой говорить было невозможно. Я выучил одно, а они говорят совершенно другое. Но, в конце концов, все равно набираешься у них акцента. Благодаря севильскому юмору и открытости это легко получается.
— Однако атмосфера в андалусийских дерби очень накаленная…
— Это правда, но в основном все доброжелательно относятся друг к другу. Есть, конечно, люди, которые терпеть не могут конкурентов, но в этом чувствуется юмор и просто местный характер.
— А как насчет дерби в Германии и Эль Класико между "Реалом" и "Барсой"?
— "Шальке" — "Дортмунд" — это нечто. В первый же день там мне сказали: "Забудь о других играх. Если ты забьешь, и мы победим "Дортмунд", то унесем тебя отсюда на руках". Это в первый-то день.
— Класико? Я не только игрок, я еще и болельщик, а принять участие в самых важных матчах мира — это невероятно. Когда начинается Класико, на улицах никого нет, и даже выключают фонари. Пусть между городами 600 км, это два величайших клуба в мире, по крайней мере, оба в пятерке лучших — уровень очень высок. Все это делает Класико особенным.
— Вы хотели бы, чтобы Ваши дети стали футболистами?
— Моя дочь не будет футболисткой — она будет делать что угодно, лишь бы была рядом с родителями, ха-ха. В футболе приходится от многого отказываться, иначе ничего не добьешься. Но даже от этого надо получать удовольствие. Хорошо, когда семья рядом: бывает, что не все идет гладко, и родные приводят тебя в порядок.
— Как Вы себя чувствуете после поражений?
— Я ухожу в себя, когда мы проигрываем. Невнимательно слушаю людей, которые со мной говорят, не отвечаю. Дома всегда знают, нужно ли меня поддержать или порадоваться вместе. А когда ко мне подходит дочь, то мир останавливается. "Папа, папа…", — и я сразу думаю: "А что — была какая-то игра? Я проиграл? Я вообще играл?"
— Но на самом деле я пересматриваю игры, анализирую ключевые моменты и иду дальше. Иногда обсуждаю все это с женой.
— Хавьер Масчерано однажды сказал, что в "Барселоне" ему пришлось заново учиться играть в футбол. У Вас тоже так было?
— Это верно, в "Барселоне" уже не один год есть четкое представление об игре, и каждый тренер привносит свои небольшие штрихи. В "Севилье" игровая система "Барсы" не сработала бы. "Барселона" отличается тем, что доминирует в каждой игре, и всегда необходимо побеждать.
— Вам тяжело было заменить Чави?
— Дело не в тяжести, это не груз. Мне хотелось как можно дольше поиграть рядом с нашим лучшим полузащитником. Работать с ним и учиться было чудесно. Я благодарен ему за тот год: я научился быть скромным, уважать старших, справляться с давлением, общаться с физиотерапевтами, лучше готовиться к матчам. Не думаю, что когда-нибудь будет "новый Чави".
— Но опять-таки, для меня это был не груз, а возможность. При этом я хотел оставаться собой. Хочу не только учиться, но и оставить свой след.
— В "Севилье" Вы были капитаном. В "Барселоне" тоже являетесь одним из лидеров? К Вам прислушиваются в раздевалке?
— Я понимаю, что такое иерархия, знаю, что некоторые люди в этом клубе уже очень долго. Когда нужно, я могу сказать свое слово, но в командной иерархии надо подниматься шаг за шагом. Мой характер не меняется. Я спокойно себя чувствую, но при этом открыт для помощи другим, особенно молодым игрокам. Надо просто дождаться своей очереди.
— В начале сезона проводилось голосование: кто станет четвертым капитаном; победил Масчерано. А Вы могли проголосовать за себя?
— Ха-ха. Не знаю. Я так не делал, но, может быть, это не запрещено. У каждого есть бумажка, на которой пишется имя. Троих определили еще раньше (Месси, Иньеста, Бускетс). Но у нас хватает лидеров, мы могли бы выбрать и пятого, и шестого, и седьмого капитана. Но нам достаточно и четырех, чтобы защищать свои интересы на поле. Мы в них верим всей душой. В клубе есть много футболистом, которые провели здесь всю свою жизнь; и не обязательно быть капитаном, чтобы помогать и поддерживать свою команду.
— Каково Вам играть, имея впереди Месси, Неймара и Суареса?
— У нас лучшая линия нападения в мире. Лео не просто лучший игрок мира, он лучший игрок в истории. Возможно, второго такого мы уже не увидим. А Неймар и Луис… они просто лучшие. Эти игроки определяют стиль нашей игры, то, что мы должны делать на поле — работать на них. Мы используем высокий прессинг, пытаемся отобрать мяч в двадцати метрах от ворот противника, а не в пятидесяти, так что между нашими нападающими и воротами остаются максимум один-два игрока, а не пять. Мы играем на нашу атаку: надо будет пробежать пять километров, десять километров ради них — ну и пусть, оно того стоит, если им это хоть немного поможет.
— Какой момент Вы считаете вершиной своей карьеры?
— Было много хорошего, но гол в финале Лиги чемпионов на глазах у своей семьи — это самое прекрасное, что могло случиться. Это как будто обнять весь мир. Будто хватаешь мяч, забираешь с собой и думаешь: "Это мое!" Но всегда хочется большего, по крайней мере, почувствовать эти эмоции снова.
— В декабре Вас ждет клубный чемпионат мира. Насколько серьезно Вы к нему относитесь? Иногда он кажется пустой тратой времени и сил.
— Я с нетерпением жду поездки в Японию, так как никогда раньше там не бывал. Это особенный трофей. Очень интересно поиграть против чемпионов других конфедераций. Пусть это не самое комфортное путешествие, но возможность сказать: "Я — чемпион мира!" — дорогого стоит.
